Вот и выдался более менее свободный вечер, чтобы потратить его на публикацию очередного поста. Пока я не знаю, последний ли это пост о Марко, я подумаю над этим. А пока, ещё немного ангста, уж что-что, а это в главной роли с, титулованным страдальцем, Марко у меня получается просто отлично.
Далее вам будет представлен его сон, который он увидел уже в 1851 году, то есть через 18 лет после гибели своей жены. В общем-то отрывок этот писался очень давно в тишине, и уже несколько позже я поняла насколько под него подходит одна из песен Poets of the Fall, она оказалась совершенно в кассу именно своим текстом. Ну, или моей интерпретацией текста) Песню, припев и перевод припева, так же можно будет увидеть и услышать ниже.
Далее вам будет представлен его сон, который он увидел уже в 1851 году, то есть через 18 лет после гибели своей жены. В общем-то отрывок этот писался очень давно в тишине, и уже несколько позже я поняла насколько под него подходит одна из песен Poets of the Fall, она оказалась совершенно в кассу именно своим текстом. Ну, или моей интерпретацией текста) Песню, припев и перевод припева, так же можно будет увидеть и услышать ниже.
Another place and time, without a great divide
And we could be flying deadly high
I'll sell my soul to dream you wide awake
Another place and time, without a warning sign -
And we could be dying angel style.
I'll sell my soul to dream you wide awake…
I'll dream you... wide awake...
And we could be flying deadly high
I'll sell my soul to dream you wide awake
Another place and time, without a warning sign -
And we could be dying angel style.
I'll sell my soul to dream you wide awake…
I'll dream you... wide awake...
В другом месте и времени, где бы смерть не разделяла нас
Мы смогли бы достичь небывалых высот,
И я душу продам, чтобы грезить тобой наяву
В другом месте и времени, где ничего не предвещало бы беду,
Там мы бы могли быть ангелами и умереть где-то в небесах.
Я душу продам, чтоб увидеть тебя наяву…
Ты приснишься мне, и станет явью сон…
Мы смогли бы достичь небывалых высот,
И я душу продам, чтобы грезить тобой наяву
В другом месте и времени, где ничего не предвещало бы беду,
Там мы бы могли быть ангелами и умереть где-то в небесах.
Я душу продам, чтоб увидеть тебя наяву…
Ты приснишься мне, и станет явью сон…
- Оливия… - не смотря на то, насколько сильно я любил её и насколько сильно был виноват перед ней, я очень редко видел её во сне. Видимо, это тоже было одно из моих наказаний, лишиться её ещё и в сновидениях. Я обнял её. Всё казалось таким реальным, я снова чувствовал её рядом, вдыхал аромат её светлых волос. Я, даже будучи обычным человеком, улавливал этот запах сосновых иголок. Она была со всем "на ты", в том числе с природой, и поэтому она восхитительно управлялась с магией, в особенности с Магией Земли, думаю, именно это внесло в её личный аромат нотки еловых ветвей. – Любимая, я… - У меня ком встал в горле, до физической боли захотелось вернуться назад, в то время, когда я не был зверем.
- Марко, дорогой, - она посмотрела на меня своими мистически мерцающими синими глазами. – Не вини себя, умоляю. Ничего уже не изменишь и прошлое не вернуть, - супруга положила мне на щёку ладонь, и я тут же накрыл её своей, зашептав:
- Почему? Почему всё так несправедливо?.. Почему тебя нет, а я живу? Так не должно было случиться…
- Так было предначертано, Марко. И ведь твоя жизнь не напрасна. Ты вырастил из нашей дочери замечательную девушку, я горжусь тобой. И сейчас у тебя есть возможность начать новую жизнь, а ты, пытаясь жить прошлым, не хочешь её принять.
- Новая жизнь?
- Да! Неужели ты не чувствуешь, что твоя жизнь изменилась, когда ты спас Лемуэля? Не говори мне, что нет. Я же прекрасно вижу, что ты всё ощущаешь, только не можешь объяснить. Но поверь, скоро ты всё поймёшь.
- Да так и есть. Но пока я не смогу этого понять, я не смогу жить по твоему завету.
- Моему завету? Марк! Что ты такое несёшь? – она развела руками. – Это твоя жизнь и полагаться в ней ты должен на себя, а не на мою или чью либо волю. Живи, как говорит тебе сердце. Ты же прекрасно так жил раньше. – Казалось, что она хочет взять меня за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы я мог очнуться от своих предубеждений и выслушать её.
- Когда всё это случилось, я, словно сбился со своего жизненного курса, заблудился в тёмной чащобе, потеряв личную тропу, - сказал я, понурив голову. В моём голосе звучало едва ли не тоже отчаяние, с каким я выл над телом убитой мною жены.
- Судьба даёт тебе шанс, любимый… - в её глазах блестели слёзы. – Новый путеводный свет, не отворачивайся от него.
- Я не могу… Ты - моя единственная любовь… - я поднял левую руку, на безымянном пальце которой блеснуло тонкое серебряное кольцо. Я не удивлялся. Насколько бы не был реальным этот сон, и как бы я не хотел, чтобы это было наяву, всё это было нереальным, и поэтому материализация, давно погибшего кольца на пальце, не была чудом.
- Ты говоришь так, словно это твои вечные оковы… Меня нет. Я умерла. Этого не изменить. А это, - она взяла мою руку в свои, и кольцо рассеялось, оставив лишь тонкий шрам, который стал моим вечным обручальным кольцом восемнадцать лет назад. – Всего лишь шрам. След из прошлого. И я знаю, ты любишь, и будешь меня любить всегда. Но не давай этому чувству ослепить тебя. Ведь я уже не смогу дать тебе того, что осветит твою жизнь. А вот Он, сможет. Я уверена. Впусти его сюда, - её ладонь оказалась на моей груди, слева, там, где даже сейчас спокойно, билось сердце. – И ты будешь поражён тому, как ты ещё можешь чувствовать.
- Я должен освободить себя от внутренних оков, не жить прошлым, и открыть своё сердце… - произнёс я, после раздумий.
- Да, любимый, - она улыбнулась.
- Но это значит, что я должен… - в её взгляде отразился мой, в миг наполнившийся тоской и болью.
- …отпустить меня. Ведь ты сделал меня своей клеткой и пыточным столом одновременно.
- Но если отпущу, ты станешь просто воспоминанием…
- Важным воспоминанием, но только не тем страшным сном, в котором ты сейчас живёшь. Неужели ты готов расстаться с возможностью по-настоящему жить, ради того чтобы существовать в мрачных лабиринтах своих кошмаров?
- Я буду жить, - сказал я тихо и уверенно. Я могу больше никогда не увидеть Оливию, но, видя лишь её, я не смогу жить столько, сколько мне предначертано... Она обняла меня, а я не позволил себе отпустить её просто так и привлёк ближе к себе… Наш поцелуй был долгим, я пытался насладиться ею в последний раз, за прошлое и на будущее... И тут сердце, спокойно перестукивавшее всё это время, сбилось с ритма, побежало быстрее. Что-то стало не так…
- Иди, - прошептала она мне. – Не упусти своё счастье. – Я запомнил её нежную улыбку, мягкое прикосновение к моей колючей щеке, сверкающие от слёз глаза искрящиеся верой и надеждой… Моргнул…
…И обнаружил себя уснувшим на софе. Лемуэля рядом не было...
Как бы сильно я ни любил тебя, я понимал: мы оба должны быть уверены в том, что я принадлежу только тебе. Эта мысль постоянно тревожила меня, пока вчера ночью мне вдруг не пришел ответ. Надеюсь, для тебя это так же важно, как и для меня.
ОтветитьУдалитьМне приснилось, что я стою на пляже вместе с Кэтрин – в том самом месте, куда мы вышли с тобой после ленча в ресторане "У Хэнка". Ярко светило солнце, песок искрился словно алмазный под его слепящими лучами. Мы шли по берегу, и я рассказывал Кэтрин о тебе, о том, как нам хорошо вместе, а она внимательно слушала. Наконец, после некоторого колебания, я признался ей, что люблю тебя, но меня мучает чувство вины перед нею. Она долго молчала, просто шла рядом, а потом повернулась ко мне и спросила:
"Почему?"
"Потому что не хочу обидеть тебя".
Услышав ответ, она улыбнулась немного удивленно – она и раньше так улыбалась, когда была жива, – а потом прикоснулась рукой к моей щеке и сказала: "О, Гаррет, как ты думаешь: кто принес ей тогда бутылку с письмом?.." © Послание в бутылке